22.07.2010 в 00:21
Пишет Чиф:Не смогла пройти мимо xDDD
AU-30 Занзас, fem!Тсуна. Тсуна - родная дочь Девятого. Занзас - приемный сын. Искать выход из ситуацииAU-30 Занзас, fem!Тсуна. Тсуна - родная дочь Девятого. Занзас - приемный сын. Искать выход из ситуации
В дом Девятого Занзас попал испуганным волчонком – умеющим огрызаться, но совершенно не знающим, как себя вести, если с тобой говорят вежливо. Его отцу было уже за сорок, он по-доброму трепал его по волосам после завтрака и удалялся по своим делам. И если бы остаток дня Занзас должен был просидеть в одиночестве, он бы не возражал.
Но вместе с отцом у него появилась и мачеха. Другая на её месте устроила бы скандал, заявив, что не будет воспитывать чужого ублюдка, а эта… Она оказалась ещё добрее Девятого и, к полнейшему недоумению Занзаса, изо всех сил старалась с ним подружиться. И её это почти удалось, но ровно до того момента, когда она впервые мягко улыбнулась, прижимая руку к животу.
Занзас снова вспомнил, что мир любит бить по щекам, и следил за ней мрачным взглядом. Его чуть ли не выворачивало каждый раз, когда он натыкался на её растущий живот. Он ненавидел существо, которое было там.
Оно было законным, любимым. Желанным.
Занзас вспоминал, как в четыре года увидел, как их сосед – полубезумный старикашка везде таскающий за собой гремящую связку банок – сворачивал шеи новорождённым котятам, и страстно желал, чтобы оно оказалось таким отвратительным, что отец своими руками вышвырнет это прочь.
Да, он ненавидел это существо всей душой.
Ему сказали, что у него родилась сестра. Точнее, радостную новость принёс один из подручных отца. Кажется, его звали Антонио… или Альберто… Занзас предпочитал не запоминать имён этого мусора – всё равно они сменяли раз в пару месяцев. Или в пару недель – тут уж кому как повезёт.
В ответ Занзас скривился и поправил, что никакая она ему не сестра. И приказал подчинённому выметаться.
Впервые он увидел её только через полгода. Не пойти на крестины он не мог – там присутствовала вся семья и все семьи.
Его мачеха держала на руках что-то напоминающее скорее куклу, чем человека и радостно улыбалась гостям. Которые – взрослые суровые мафиози – при взгляде на этот маленький мусор принимались ворковать и трясти перед её носом игрушками.
Бесполезная девка разревелась уже на подходе и не затихала всю церемонию.
Занзас стоял рядом с отцом, скрипел зубами и искренне жалел, что оставил подаренные две недели назад пистолеты дома.
Занзас действительно рад, что приезжает домой только на каникулы. Мелкая всё такая же плакса, но спасает то, что в его присутствие она предпочитает спрятаться за какую-нибудь штору или даже залезть под стол. Так что он только чувствует на себе внимательный взгляд.
Отец почему-то умиляется и всем рассказывает, что их «маленькая принцесса успокаивается только в присутствие старшего братика». Окружающие обычно тоже умиляются в ответ и говорят, что, наверное, он знает какой-то секрет.
И Занзас, действительно, знает. Девчонка просто боится его до дрожи, так что все слова застревают в горле.
Кажется, это и есть вонгольская интуиция.
Занзасу пятнадцать, мелкой пять, и она впервые обратилась к нему. Кажется, она вообще впервые говорила в его присутствие.
- Почему я тебе не нравлюсь?
Голосок девчонки звучал взволнованно, она крепко прижимала к себе игрушечного зайца, которого, кажется, подарили ей от его имени. У мелкой столько плюшевой поебени, раскиданной по всему дому, что Занзас не уверен.
- Не думай, что ты особенная. Ты вообще мне безразлична, - выплюнул он.
- На безразличных людей такими глазами не смотрят, - серьёзно сказала она, качая головой.
Занзас прочитал дневник этого чёртового ублюдка, который называл себя его отцом, и его трясёт от гнева. Кажется, пара секунд и всё вокруг вспыхнет от его ярости, устремившейся наружу и нашедшей своё лучшее воплощение в пламени.
Хренов мерзавец. Ёбаный хренов мерзавец, который решил пригреть сироту. Один хрен его мамаша жива – в её случае что есть, что нет.
Пригрел, приодел, воспитал. И что дальше? Наверняка, должность ему тоже уже уготована. Будет остаток жизни подтирать сопли этой маленькой дряни, которая единственная и законная наследница Вонголы.
Занзас чувствовал себя самым большим идиотом в мире. Его можно сравнить с человеком, вдохновенно наслаждающимся миражом, чтобы через несколько минут понять, что он жрал песок, а не пил воду.
Проще было бы свернуть шею девчонке, пока она спит, а не устраивать показательно-правильный захват особняка Вонголы.
Но Занзас смотрел, как его люди рушат стены дома, который стал ему родным, и чувствовал странное удовлетворение.
Правда, ровно до того момента, как увидел среди обломков рыдающую в обнимку с игрушкой девчонку.
- Хрена ли ты здесь делаешь? – не задумываясь, рявкнул он.
Она подняла на него глаза, ошеломлённо моргнула, а в следующее мгновение кинулась к нему. И, уткнувшись головой куда-то в живот, разрыдалась ещё громче.
Занзас несколько минут стоял не шевелясь, пока всхлипы не утихли, а потом взял девчонку на руки, оттащил в кабинет отца и приказал сидеть тихо.
- Как мышка? - шмыгая носом, спросила она.
- Как тараканчик, - мрачно рявкнул Занзас, и тут же осекся – у неё опять потекли слёзы по щекам.
Он потоптался на пороге, сжимая руки в кулаки, и вышел, заперев за собой дверь.
- Сын, - устало сказал Девятый, - прости, что я не сказал тебе всё сразу. Просто, я думал, что это не так уж важно. Что главное – это любить свою семью.
- Да кому ты нужен со своей любовью! - почти заорал Занзас. – Думаешь, это весело, всё ёбаное детство слушать, что я стану боссом Вонголы, а потом учиться и тренироваться как проклятому, чтобы быть достойным, и в итоге узнать, что я всего лишь подобранный из жалости оборванец?!
Девятый покачал головой.
- Прости. Я и, правда, сам почти забыл, что ты не мой сын.
Занзас понял руку с пистолетом. Та почему-то едва заметно подрагивала, хотя раньше проблем с нажатием на курок у него не было.
- Наверное, я должен это сделать, - печально сказал Девятый, поднимая трость, которая начала мигать странным светом.
- Братик!!! – ему под ноги подкатилось что-то маленькой.
- Какого хрена? – Занзас удивлённо посмотрел на мелкую. – Я же тебя запер.
Она шмыгнула носом и смущённо покосилась на отца:
- А я дверку сожгла…
- Нет, босс, - из-за колоны выполз раненый и нервно ржущий Скуало, - эта мелочь точно в тебя, плевать на кровь. Методы решения проблем – один в один.
- Мусор, я думал, что ты сдох, - невпопад сообщил Занзас.
- Дети, - Девятый опустил своё оружие, - вам не кажется, что вы уже достаточно наигрались?
Занзас посмотрел на девчонку и скривился. Убить старого козла на её глазах он не мог. Слишком уж они были… понимающие.
- Ну и зачем нам в Японию?
- Дебилов проверить, - Занзас ухмыльнулся.
- Я с детьми не сражаюсь, - сообщил Скуало.
- Ну-ну. Так говорили все те, кому ты сам надрал задницу. Боишься, что появился кто-то поталантливее?
Скуало поперхнулся воздухом и открыл пасть, чтобы заорать, но самолёт очень вовремя попал в воздушную яму. Их тряхнуло, и он вцепился в подлокотники, будто бы собрался забрать сидение с собой. Занзас продолжал предвкушающе лыбиться.
- Ну что, мелкий мусор, - радостно ухмыльнулся Занзас, пока его Цуна потирала задницу после братского вразумительного шлепка, – готовьтесь сдохнуть. Потому что, чтобы я разрешил вам защищать мою сестру, вам придётся сильно постараться.
url
upd
Логическое окончаниеПро то, что семья должны быть едина, папаша втирал ему всегда. Особенно перед и после тренировочных боёв с малолетками-хранителями, назвать которых достойными этого звания у Занзаса не поворачивался язык.
Втирал-то втирал, но вот беда: когда застаёшь свою семнадцатилетнюю дочь в постели со своим двадцатисемилетнем приёмным сыном, единство — это последняя вещь, о которой ты подумаешь. И без того ясно, что тут и без твоего участия объединились дальше некуда.
— Ой, — Цуна дёрнулась, наматывая на себя одеяло чуть ли не до ушей. Занзас же шевельнулся только после ощутимого пинка по лодыжке, которым девушка решила побудить его хоть на какие-нибудь действия, и мрачно покосился на неё.
Их отец молчаливо взирал на обмен взглядами и тычками и держался рукой за сердце.
— Позвонить не мог? — буркнул Занзас.
Тимотео устало и как-то разочарованно вздохнул.
— Одевайтесь, я буду ждать вас внизу.
И он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Цуна обречённо застонала, накрывшись одеялом с головой.
— Как же стыдо-о-о, — приглушённо протянула она.
— Вставай, — Занзас шлёпнул по тому месту, где предположительно находилась её попа.
— Мне хочется провалиться под землю. Я не смогу посмотреть папе в глаза, — опустошённо вещало одеяло.
— Что-то час назад я в тебе особой скромности не заметил, — хмыкнул Занзас. — Особенно когда ты начала стягивать с меня штаны едва ли не в машине.
Цуна откинула одеяло и возмущённо уставилась на него.
— Что смотришь, женщина? — фыркнул Занзас. — Соседка милой и невинной девочкой тебя точно больше не считает. У неё аж глаза на лоб вылезли.
— А ты ещё и глаза соседок замечаешь? — прищурилась Цуна.
Занзас проследил за траекторией движения первой подушки, повернулся обратно, и не успел ехидно ухмыльнуться и сделать комментарий о её меткости, как прямо ему в лицо прилетела вторая, втихомолку кинутая коварной девушкой.
— Твоей соседке пятьдесят, истеричка, — сообщил он, сплёвывая пёрышки.
— Кому и когда это мешало? — Цуна села на кровати и потянулась к висящему на спинке кровати бюстгальтеру.
— Мне, — весомо сообщил Занзас, застёгивая рубашку.
— Угу, как же, — поморщилась она.
— Я извращенец не настолько.
— Докажи.
Занзас смерил её взглядом, и по приятной тяжести внизу живота определил, что, в принципе, доказать прямо сейчас будет не против. Вот только девушка на его ладонь в районе своей задницы отреагировала сдавленным визгом и ударом локтём в солнечное сплетение.
А через десять минут отдышавшийся Занзас взглянул на Цуну и не смог сдержать усмешки. Девчонка расстаралась вовсю и была сейчас похожа на примерную ученицу какой-нибудь идеальной гимназии.
— Надеешься, что умилившись гольфикам и плиссированной юбочке, твой папаша забудет то, что только что увидел?
Цуна застонала вместо ответа.
— Папа отречётся от меня. И от тебя тоже.
— Ну я-то ему не родной.
— Только в твоей голове и физиологически.
Занзас фыркнул.
— Этого мало?
Цуна тяжело вздохнула и закатила глаза. Вести разговоры с Занзасом на тему «ты всё равно моя семья» ей приходилось лет с шести. Всё-таки та их идиотская выходка с мятежом прекрасно развязала ей язык, так что признаний в любви «братик» наслушался на полжизни вперёд. Вот только Цуна уже лет в десять прекрасно понимала, что любит она его не как брата. До Занзаса же эта истина дошла только после пятнадцатого намёка и третьего поцелуя три месяца назад, поэтому в те годы он водил домой каких-то ужасных длинногих девиц, из-за которых Цуна три года наотрез отказывалась уезжать в Японию, опасаясь по возвращении обнаружить неприятный сюрприз. Потому что девицы отлипали только после близкого знакомства с ней, её верным другом Хаято и его мешком динамита.
Эффективнее их троицы был только Луссурия, которого Цуна с очаровательной детской непосредственностью представляла им как бывшую девушку любимого братика.
— Дурак, — она дёрнула плечами и первой вышла из комнаты.
Страшно было до дрожи. И стыдно. Но она знала, что стыдно ей не за чувства к Занзасу. Просто это был первый раз, когда отец ни о чём не знал.
Она выпрямилась, и спустилась по лестнице, вцепившись в перила.
И когда отец обернулся, едва не сбилась с шага, но расправила плечи и спокойно сказала:
— Я не буду оправдываться. И ему не позволю.
Занзас фыркнул за спиной, демонстрируя, что он-то точно оправдываться не собирался.
— Я и не требую, — покачал головой Тимотео. Он уже успел увидеть, как Занзас смотрит вслед его дочери. И этот взгляд говорил лучше всяких слов. — Но ты могла бы сказать папе о своём… кхе… молодом человеке, — ласково пожурил он.
Цуна тут же покраснела и уставилась в пол, потеряв весь свой умилительный пафос.
— Ну… мы… ты… — она замялась и скомкано заключила: — В общем, лучше бы ты, действительно, позвонил, папочка.
Тимотео кивнул.
— Я учту на будущее. А то у меня едва не случился инфаркт, дети.
Цуна виновато улыбнулась в ответ. А Занзас недоверчиво уставился на старика. Он ожидал, что оскорблённый отец прямо сейчас сделает из него ледяную скульптуру за соблазнение любимой дочки.
Цуна обернулась и хитро взглянула из-под чёлки.
— Я же говорила, — гордо улыбнулась она. — Несмотря ни на что, мы семья. А семья — это навсегда.
Занзас фыркнул и покачал головой.
Главное доказательство он получил ещё одиннадцать лет назад, когда эта девочка кинулась к нему. Но говорить об этом он не собирался.
URL записиAU-30 Занзас, fem!Тсуна. Тсуна - родная дочь Девятого. Занзас - приемный сын. Искать выход из ситуацииAU-30 Занзас, fem!Тсуна. Тсуна - родная дочь Девятого. Занзас - приемный сын. Искать выход из ситуации
В дом Девятого Занзас попал испуганным волчонком – умеющим огрызаться, но совершенно не знающим, как себя вести, если с тобой говорят вежливо. Его отцу было уже за сорок, он по-доброму трепал его по волосам после завтрака и удалялся по своим делам. И если бы остаток дня Занзас должен был просидеть в одиночестве, он бы не возражал.
Но вместе с отцом у него появилась и мачеха. Другая на её месте устроила бы скандал, заявив, что не будет воспитывать чужого ублюдка, а эта… Она оказалась ещё добрее Девятого и, к полнейшему недоумению Занзаса, изо всех сил старалась с ним подружиться. И её это почти удалось, но ровно до того момента, когда она впервые мягко улыбнулась, прижимая руку к животу.
Занзас снова вспомнил, что мир любит бить по щекам, и следил за ней мрачным взглядом. Его чуть ли не выворачивало каждый раз, когда он натыкался на её растущий живот. Он ненавидел существо, которое было там.
Оно было законным, любимым. Желанным.
Занзас вспоминал, как в четыре года увидел, как их сосед – полубезумный старикашка везде таскающий за собой гремящую связку банок – сворачивал шеи новорождённым котятам, и страстно желал, чтобы оно оказалось таким отвратительным, что отец своими руками вышвырнет это прочь.
Да, он ненавидел это существо всей душой.
Ему сказали, что у него родилась сестра. Точнее, радостную новость принёс один из подручных отца. Кажется, его звали Антонио… или Альберто… Занзас предпочитал не запоминать имён этого мусора – всё равно они сменяли раз в пару месяцев. Или в пару недель – тут уж кому как повезёт.
В ответ Занзас скривился и поправил, что никакая она ему не сестра. И приказал подчинённому выметаться.
Впервые он увидел её только через полгода. Не пойти на крестины он не мог – там присутствовала вся семья и все семьи.
Его мачеха держала на руках что-то напоминающее скорее куклу, чем человека и радостно улыбалась гостям. Которые – взрослые суровые мафиози – при взгляде на этот маленький мусор принимались ворковать и трясти перед её носом игрушками.
Бесполезная девка разревелась уже на подходе и не затихала всю церемонию.
Занзас стоял рядом с отцом, скрипел зубами и искренне жалел, что оставил подаренные две недели назад пистолеты дома.
Занзас действительно рад, что приезжает домой только на каникулы. Мелкая всё такая же плакса, но спасает то, что в его присутствие она предпочитает спрятаться за какую-нибудь штору или даже залезть под стол. Так что он только чувствует на себе внимательный взгляд.
Отец почему-то умиляется и всем рассказывает, что их «маленькая принцесса успокаивается только в присутствие старшего братика». Окружающие обычно тоже умиляются в ответ и говорят, что, наверное, он знает какой-то секрет.
И Занзас, действительно, знает. Девчонка просто боится его до дрожи, так что все слова застревают в горле.
Кажется, это и есть вонгольская интуиция.
Занзасу пятнадцать, мелкой пять, и она впервые обратилась к нему. Кажется, она вообще впервые говорила в его присутствие.
- Почему я тебе не нравлюсь?
Голосок девчонки звучал взволнованно, она крепко прижимала к себе игрушечного зайца, которого, кажется, подарили ей от его имени. У мелкой столько плюшевой поебени, раскиданной по всему дому, что Занзас не уверен.
- Не думай, что ты особенная. Ты вообще мне безразлична, - выплюнул он.
- На безразличных людей такими глазами не смотрят, - серьёзно сказала она, качая головой.
Занзас прочитал дневник этого чёртового ублюдка, который называл себя его отцом, и его трясёт от гнева. Кажется, пара секунд и всё вокруг вспыхнет от его ярости, устремившейся наружу и нашедшей своё лучшее воплощение в пламени.
Хренов мерзавец. Ёбаный хренов мерзавец, который решил пригреть сироту. Один хрен его мамаша жива – в её случае что есть, что нет.
Пригрел, приодел, воспитал. И что дальше? Наверняка, должность ему тоже уже уготована. Будет остаток жизни подтирать сопли этой маленькой дряни, которая единственная и законная наследница Вонголы.
Занзас чувствовал себя самым большим идиотом в мире. Его можно сравнить с человеком, вдохновенно наслаждающимся миражом, чтобы через несколько минут понять, что он жрал песок, а не пил воду.
Проще было бы свернуть шею девчонке, пока она спит, а не устраивать показательно-правильный захват особняка Вонголы.
Но Занзас смотрел, как его люди рушат стены дома, который стал ему родным, и чувствовал странное удовлетворение.
Правда, ровно до того момента, как увидел среди обломков рыдающую в обнимку с игрушкой девчонку.
- Хрена ли ты здесь делаешь? – не задумываясь, рявкнул он.
Она подняла на него глаза, ошеломлённо моргнула, а в следующее мгновение кинулась к нему. И, уткнувшись головой куда-то в живот, разрыдалась ещё громче.
Занзас несколько минут стоял не шевелясь, пока всхлипы не утихли, а потом взял девчонку на руки, оттащил в кабинет отца и приказал сидеть тихо.
- Как мышка? - шмыгая носом, спросила она.
- Как тараканчик, - мрачно рявкнул Занзас, и тут же осекся – у неё опять потекли слёзы по щекам.
Он потоптался на пороге, сжимая руки в кулаки, и вышел, заперев за собой дверь.
- Сын, - устало сказал Девятый, - прости, что я не сказал тебе всё сразу. Просто, я думал, что это не так уж важно. Что главное – это любить свою семью.
- Да кому ты нужен со своей любовью! - почти заорал Занзас. – Думаешь, это весело, всё ёбаное детство слушать, что я стану боссом Вонголы, а потом учиться и тренироваться как проклятому, чтобы быть достойным, и в итоге узнать, что я всего лишь подобранный из жалости оборванец?!
Девятый покачал головой.
- Прости. Я и, правда, сам почти забыл, что ты не мой сын.
Занзас понял руку с пистолетом. Та почему-то едва заметно подрагивала, хотя раньше проблем с нажатием на курок у него не было.
- Наверное, я должен это сделать, - печально сказал Девятый, поднимая трость, которая начала мигать странным светом.
- Братик!!! – ему под ноги подкатилось что-то маленькой.
- Какого хрена? – Занзас удивлённо посмотрел на мелкую. – Я же тебя запер.
Она шмыгнула носом и смущённо покосилась на отца:
- А я дверку сожгла…
- Нет, босс, - из-за колоны выполз раненый и нервно ржущий Скуало, - эта мелочь точно в тебя, плевать на кровь. Методы решения проблем – один в один.
- Мусор, я думал, что ты сдох, - невпопад сообщил Занзас.
- Дети, - Девятый опустил своё оружие, - вам не кажется, что вы уже достаточно наигрались?
Занзас посмотрел на девчонку и скривился. Убить старого козла на её глазах он не мог. Слишком уж они были… понимающие.
- Ну и зачем нам в Японию?
- Дебилов проверить, - Занзас ухмыльнулся.
- Я с детьми не сражаюсь, - сообщил Скуало.
- Ну-ну. Так говорили все те, кому ты сам надрал задницу. Боишься, что появился кто-то поталантливее?
Скуало поперхнулся воздухом и открыл пасть, чтобы заорать, но самолёт очень вовремя попал в воздушную яму. Их тряхнуло, и он вцепился в подлокотники, будто бы собрался забрать сидение с собой. Занзас продолжал предвкушающе лыбиться.
- Ну что, мелкий мусор, - радостно ухмыльнулся Занзас, пока его Цуна потирала задницу после братского вразумительного шлепка, – готовьтесь сдохнуть. Потому что, чтобы я разрешил вам защищать мою сестру, вам придётся сильно постараться.
url
upd
Логическое окончаниеПро то, что семья должны быть едина, папаша втирал ему всегда. Особенно перед и после тренировочных боёв с малолетками-хранителями, назвать которых достойными этого звания у Занзаса не поворачивался язык.
Втирал-то втирал, но вот беда: когда застаёшь свою семнадцатилетнюю дочь в постели со своим двадцатисемилетнем приёмным сыном, единство — это последняя вещь, о которой ты подумаешь. И без того ясно, что тут и без твоего участия объединились дальше некуда.
— Ой, — Цуна дёрнулась, наматывая на себя одеяло чуть ли не до ушей. Занзас же шевельнулся только после ощутимого пинка по лодыжке, которым девушка решила побудить его хоть на какие-нибудь действия, и мрачно покосился на неё.
Их отец молчаливо взирал на обмен взглядами и тычками и держался рукой за сердце.
— Позвонить не мог? — буркнул Занзас.
Тимотео устало и как-то разочарованно вздохнул.
— Одевайтесь, я буду ждать вас внизу.
И он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Цуна обречённо застонала, накрывшись одеялом с головой.
— Как же стыдо-о-о, — приглушённо протянула она.
— Вставай, — Занзас шлёпнул по тому месту, где предположительно находилась её попа.
— Мне хочется провалиться под землю. Я не смогу посмотреть папе в глаза, — опустошённо вещало одеяло.
— Что-то час назад я в тебе особой скромности не заметил, — хмыкнул Занзас. — Особенно когда ты начала стягивать с меня штаны едва ли не в машине.
Цуна откинула одеяло и возмущённо уставилась на него.
— Что смотришь, женщина? — фыркнул Занзас. — Соседка милой и невинной девочкой тебя точно больше не считает. У неё аж глаза на лоб вылезли.
— А ты ещё и глаза соседок замечаешь? — прищурилась Цуна.
Занзас проследил за траекторией движения первой подушки, повернулся обратно, и не успел ехидно ухмыльнуться и сделать комментарий о её меткости, как прямо ему в лицо прилетела вторая, втихомолку кинутая коварной девушкой.
— Твоей соседке пятьдесят, истеричка, — сообщил он, сплёвывая пёрышки.
— Кому и когда это мешало? — Цуна села на кровати и потянулась к висящему на спинке кровати бюстгальтеру.
— Мне, — весомо сообщил Занзас, застёгивая рубашку.
— Угу, как же, — поморщилась она.
— Я извращенец не настолько.
— Докажи.
Занзас смерил её взглядом, и по приятной тяжести внизу живота определил, что, в принципе, доказать прямо сейчас будет не против. Вот только девушка на его ладонь в районе своей задницы отреагировала сдавленным визгом и ударом локтём в солнечное сплетение.
А через десять минут отдышавшийся Занзас взглянул на Цуну и не смог сдержать усмешки. Девчонка расстаралась вовсю и была сейчас похожа на примерную ученицу какой-нибудь идеальной гимназии.
— Надеешься, что умилившись гольфикам и плиссированной юбочке, твой папаша забудет то, что только что увидел?
Цуна застонала вместо ответа.
— Папа отречётся от меня. И от тебя тоже.
— Ну я-то ему не родной.
— Только в твоей голове и физиологически.
Занзас фыркнул.
— Этого мало?
Цуна тяжело вздохнула и закатила глаза. Вести разговоры с Занзасом на тему «ты всё равно моя семья» ей приходилось лет с шести. Всё-таки та их идиотская выходка с мятежом прекрасно развязала ей язык, так что признаний в любви «братик» наслушался на полжизни вперёд. Вот только Цуна уже лет в десять прекрасно понимала, что любит она его не как брата. До Занзаса же эта истина дошла только после пятнадцатого намёка и третьего поцелуя три месяца назад, поэтому в те годы он водил домой каких-то ужасных длинногих девиц, из-за которых Цуна три года наотрез отказывалась уезжать в Японию, опасаясь по возвращении обнаружить неприятный сюрприз. Потому что девицы отлипали только после близкого знакомства с ней, её верным другом Хаято и его мешком динамита.
Эффективнее их троицы был только Луссурия, которого Цуна с очаровательной детской непосредственностью представляла им как бывшую девушку любимого братика.
— Дурак, — она дёрнула плечами и первой вышла из комнаты.
Страшно было до дрожи. И стыдно. Но она знала, что стыдно ей не за чувства к Занзасу. Просто это был первый раз, когда отец ни о чём не знал.
Она выпрямилась, и спустилась по лестнице, вцепившись в перила.
И когда отец обернулся, едва не сбилась с шага, но расправила плечи и спокойно сказала:
— Я не буду оправдываться. И ему не позволю.
Занзас фыркнул за спиной, демонстрируя, что он-то точно оправдываться не собирался.
— Я и не требую, — покачал головой Тимотео. Он уже успел увидеть, как Занзас смотрит вслед его дочери. И этот взгляд говорил лучше всяких слов. — Но ты могла бы сказать папе о своём… кхе… молодом человеке, — ласково пожурил он.
Цуна тут же покраснела и уставилась в пол, потеряв весь свой умилительный пафос.
— Ну… мы… ты… — она замялась и скомкано заключила: — В общем, лучше бы ты, действительно, позвонил, папочка.
Тимотео кивнул.
— Я учту на будущее. А то у меня едва не случился инфаркт, дети.
Цуна виновато улыбнулась в ответ. А Занзас недоверчиво уставился на старика. Он ожидал, что оскорблённый отец прямо сейчас сделает из него ледяную скульптуру за соблазнение любимой дочки.
Цуна обернулась и хитро взглянула из-под чёлки.
— Я же говорила, — гордо улыбнулась она. — Несмотря ни на что, мы семья. А семья — это навсегда.
Занзас фыркнул и покачал головой.
Главное доказательство он получил ещё одиннадцать лет назад, когда эта девочка кинулась к нему. Но говорить об этом он не собирался.
-
-
26.08.2013 в 21:37